Лента новостей 

Обезьянья шуба, уничтоженная запись концерта и ужин в «Венце». Как 46 лет назад Евгений Евтушенко провел несколько дней в Ульяновске

16 января 2019, 06:00
942
Обезьянья шуба, уничтоженная запись концерта и ужин в «Венце». Как 46 лет назад Евгений Евтушенко провел несколько дней в Ульяновске

Вчера библиотеке №4 присвоили имя поэта Евгения Евтушенко. Еще во времена СССР он посетил Ульяновск. По книгам литератора, краеведа, автора книг «Антология жизни» и проекта «Годы и люди» Геннадия Демочкина 1ul.ru подготовил подборку интересных воспоминаний ульяновцев, которые рассказывали о встрече с Евгением Евтушенко, его ярком стиле и строчках ульяновского поэта, которые гость хотел забрать себе.

Во время своего визита в Ульяновск в феврале 1973 года Евтушенко выступил во Дворце книги, мемориале, встретился со студентами в педагогическом институте и с журналистами в редакции «Ульяновской правды».

Экскурсии по Ульяновску и обезьянья шуба

Как рассказала в 2005 году ветеран педагогического труда, а в момент приезда Евтушенко – учитель школы №20 Ольга Солнцева, они приехали большой творческой группой, которая несколько дней выступала в Ленинском мемориале с «высокоидейной» концертной программой «Весна человечества». Потом поэт встретился с журналистами в редакции «Ульяновской правды», где они просили Евтушенко прочитать его ранние стихотворения, еще не публиковавшиеся. Ольга Солнцева тоже присутствовала на этом выступлении.

Одно из стихотворений, которое прочитал журналистам Евтушенко, было «Артисты хора», написанное в Ульяновске накануне. Оно посвящено памяти дирижера Русской государственной хоровой капеллы А.А. Юрлову.

– Встреча в редакции прошла хорошо, интересно. Все начали Евтушенко благодарить. А он вдруг говорит: «Вот на словах меня все благодарят, а на деле ничего не добьюсь. Прошу всех: покажите мне Ульяновск! Ладно, сам дом Скитальца нашел, когда утром по Венцу бегал, а то и не узнал бы. Говорят, где-то Языков тут жил – не знаю, ничего не знаю», – вспоминала Ольга Солнцева. – Редактор Михаил Колодин с Хрусталевым перемигнулись, подозвали девчонок из отдела культуры: «Ольга Игоревна здесь?» «Здесь». «Вот, Евгений Александрович, мы вам даем человека – истинная ульяновка, все знает. Мы здесь в основном пришлые, а она коренная, все вам покажет и расскажет».

Моя «миссия» продолжалась несколько дней. Вся измучилась, к концу срока сделалась совсем больная. Он удивительный человек. Всю жизнь занимается самообразованием – до конца, по-моему, ничего не кончил. В чем-то он осведомлен очень глубоко, а какие-то элементарные вещи совершенно не знает. Ну, кто не знал в то время про семью Ульяновых и их детей? А он возле памятника Илье Николаевичу, глядя на мальчика с кнутом, спросил меня: «А почему один мальчик?» «А сколько вам надо?» «Ну хоть два: Володя и Саша». Я говорю: «Ну а третий тогда как же?» «Какой третий?». Тогда говорю: «Ну, знаете, так нельзя. Ведь вы же пишете поэмы». А он к тому времени написал уже и «Братскую ГЭС», и «Казанский университет». Вроде бы должен знать, но нет.

Возила Евтушенко на старое кладбище, показала ему могилу Минаева. Он меня заставил «Губернскую фотографию» прочитать, расспросил про все. Вот, говорю, не простили поэту эту поэму. Последние годы отшельником прожил, с ним никто не желал знаться. И схоронили в Подгорье, на нижнем кладбище. Это потом, когда разливалась Волга, его прах перенесли сюда.

Ходили мы по Радищева, Красноармейской, Федерации, тут еще были старые дома. Ему было все интересно, он смотрел, какие ворота, какие наличники – искал особенности именно этого города. Говорю, что у нас тут к ленинскому юбилею таким катком прошлись по старому городу, что почти ничего не осталось...

В последний день Евтушенко решил посетить музей Ленина. В гостинице «Венец» они жили в одном номере с солистом Большого театра, известным басом Розумом. Я в тот день была занята в школе, с ним пойти не могла, и он предложил Розуму сходить в ленинский музей, и Розум согласился. Приехал Евтушенко в обезьяньей шубе, которую привез из Америки. Мне подруга из Москвы еще раньше писала: «Евтушенко всех удивляет. Ходит по улице Горького в обезьяньей шубе до пят». На руке у него был кубинский браслет из акульих зубов, перстень с громадным камнем. Лисья шапка на нем и шарф – трехметровый, наверное. В общем – пижон. Они пришли в музей на улице Ленина. Гардеробщицы на месте не оказалось. Разделись, повесили одежду в гардеробе и пошли смотреть. Походили, посмотрели, возвращаются обратно. Гардеробщица уже на месте.

Розум вошел, взял одежду. «Это ваше?» «Мое». У него были обычное пальто, шапка. Евтушенко взялся за свою шубу, а тетка в нее вцепилась: «Я вам не дам. Это не ваша, это – дамская шуба». Он говорит: «Да это моя шуба!» «Мужчины таких шуб не носят!» «Ну вот шапка моя!» «Мужчины таких шапок тоже не носят!» Он говорит: «Господи, да где вы найдете женщину такого размера?» А он очень высокий, худощавый, но с огромными плечами. На нем вся одежда висит как на вешалке. Гардеробщица ему отвечает: «Женщины всякие бывают». Тогда Евтушенко этому Розуму говорит: «Ну, что ты молчишь, скажи!» А тот умирает со смеху, сложился в три погибели и хохочет. Евтушенко выходит из себя: «Слушайте, ну вы полазьте по карманам. У меня там то-то и то-то лежит!» «Я по чужим карманам не лазаю».

Препирались до тех пор, пока не послали за экскурсоводом, которая пришла и все выяснилось. Тогда они начали перед Евтушенко извиняться. Розум перед очередным концертом рассказал все это артистам в мемориале, а мне это потом в картинках пересказал Серов, – рассказала Ольга Солнцева.

Красная подкладка, или Новая мода для ульяновских студенток

Внешний вид поэта в своих воспоминаниях отмечали многие и называли Евтушенко «пижоном». Инженер-строитель, а в 1970-х годах – сотрудник отдела строительства обкома КПСС Е.А. Карпов рассказал в 2009 году, что был на концерте в мемцентре.

– Евтушенко появился на сцене в каком-то клетчатом наряде – красно-синие клетки, как на деревенском одеяле. Мы же все были в костюмах, в белых рубашках с галстуками – как положено на концерте. А он вышел таким пижоном, – поделился Карпов.

Историю о выступлении в пединституте рассказал доцент УлГУ Сергей Петров, который в 1973 году был студентом педагогического. Он захотел организовать большую встречу с поэтом, для которой требовалось разрешение партийной фигуры.

– Воспользовался тем, что учился в школе и сидел за одной партой с Людмилой Афанасьевой. Ее мать – Галина Николаевна – была секретарем горкома партии по идеологии и очень влиятельным человеком. Набрался смелости и позвонил ей на работу, в горком. Спрашиваю, можно ли мне в пединституте организовать встречу с поэтом Евтушенко? Она ко мне всегда очень хорошо относилась и дала согласие. Пошел к Евтушенко.

Познакомились мы с ним накануне. Подошел после концерта, говорю, что хочу организовать его выступление. А он мне: «Хорошо, пойдемте со мной на каток покатаемся. У вас есть тут каток?» Говорю: «Пойдемте на «Труд». Он очень смело разговаривал. Привел его на стадион. Он снял свою заграничную дорогущую шубу, а я взялся ее стеречь.

На встречу он согласился. Я назначил время и повесил объявление. Зал был набит битком, люди стояли вдоль стен. Я подготовился к тому, чтобы вечер был записан. Принес свою пленку, отдал ее моему приятелю, который сидел в радиорубке. Он записал эту встречу, но пленка была уничтожена по распоряжению заведующей кафедрой Алексеевой, – рассказывал в 2005 году Петров.

Эпатажность поэта на обезьяньей шубе и клетчатом костюме не закончилась. Сергей Петров вспоминал, что когда Евтушенко снял пиджак, все обратили внимание на красную подкладку. Про нее вспомнила и Валентина Сызганова, которая в 1973 году была студенткой 2-го курса дошфака.

– Первое, что нам, девчонкам, понравилось – это когда он снял пиджак, и мы увидели красную подкладку. Это вызвало настоящий восторг. Между девочками прошел шепот. После этого мне тоже захотелось такого. Через несколько дней пошли с мамой в ателье и заказали мне демисезонное черное приталенное пальто на красной подкладке. Потом, когда раздевались в гардеробе, я видела, что не одна такая. Так что Евтушенко завел у нас в институте новую моду, – рассказала в 2009 году Валентина Сызганова.

По воспоминаниям Сергея Петрова, после выступления Евтушенко молодому студенту «досталось».

– У меня было напрочь испорченное настроение: когда мы вышли из зала, на меня напала Алексеева вместе со своим мужем Торбяком, и начали мне угрожать, как это я посмел организовать эту встречу. Хотя предварительно я консультировался с Алексеевой, и она была не против. Но потом, когда о встрече доложили Сверкалову, он устроил дикий скандал. Он орал, и скорее всего матом, но спасло дело то, что разрешившая встречу Галина Афанасьева была под защитой первого секретаря горкома партии Золотова.

Так вот, после встречи Евтушенко пригласил меня в ресторан «Венец». Заказал шампанское, пельмени. Тут много знаменитого народу ходило, например, Лещенко. И ходил, выворачивая шею, ульяновский поэт Толя Чесноков. Евтушенко смотрит на него, но за стол не приглашает. Я говорю: «А это наш поэт, Анатолий Чесноков». Тогда Евтушенко посадил его за наш стол, поинтересовался, какие стихи пишет. Толя дал почитать. И ему понравилась одна строчка. Евтушенко говорит: подарите мне эту строчку – так иногда делали большие поэты. Толя отвечает: «Я вам ее не дам, сам опубликую», – вспоминал Сергей Петров.

«Подарите мне эту строчку»

Какую именно строчку хотел забрать у ульяновского поэта Анатолия Чеснокова, который в 1973 году был студентом истфила педагогического института, Чесноков рассказал Геннадию Демочкину в 2007 году.

– С моим однокурсником мы решили перехватить Евтушенко в гостинице «Венец». Ждем внизу, в холле. Смотрим – он выходит из лифта, двухметровый парень, с коньками. Возле первой школы был каток, он пошел туда один. Я говорю приятелю: «Ладно, поймаем его завтра, на концерте».

В пединституте было полно народа, люди стояли в проходах. Уходили они с Сережей Петровым. Пошли в сторону гостиницы «Венец». Думаю, что делать? С этим мужиком мне надо встретиться, больше, наверное, не увижу никогда. Пошли они, как я подумал, в кабак. Зашел к знакомой, стрельнул 10 рублей, иду в сторону «Венца». Встретил Саню Еремина, снял с него жабо из кружев, нацепил на себя и со своей крестьянской рожей – вперед.

Нахожу их в ресторане, в верхнем зале. Сидят втроем: Евтушенко, Петров и какая-то мадемуазель. Сел я за соседний столик, народу почти никого, два или три часа дня. Я набрался смелости, подхожу: «Евгений Александрович, извините, с вами можно посидеть?» Он говорит: «Пожалуйста». А Сережа: «Это Анатолий Чесноков, наш поэт».

Заказали пельмени и шампанское. Официанты бегают на полусогнутых, просят подписать книжки. Подходит какой-то парнишка, симпатичный, в черном свитере, садится без всякого разрешения. Евтушенко спрашивает меня: «Вы не знаете этого парня? Это Лева, хороший парень». Это был Лещенко.

После недолгого разговора, он попросил прочитать что-нибудь свое. Я начинал тогда свой «Забытый романс», поэму о декабристах. Была там строка: «Над судьбою России затяжные снега». Евтушенко говорит: «Молодец, вот именно затяжные снега, а не затяжные дожди. Одно точно найденное слово заменит десяток метафор. Можно я использую эту строчку?». Я говорю: «Нет, Евгений Александрович, это я написал. А вы что-нибудь по-другому напишите…», – рассказывал Чесноков.

Также воспоминаниями о визите Евтушенко в 73-ем поделилась журналист и ветеран ульяновского телевидения Галина Печеркина.

– Я ему позвонила, чтобы пригласить его на передачу, но мне ее запретили. Тогда он спросил: «А у вас есть каток?». Я была конькобежка и обрадовалась. Потом мы с ним и моим мужем, художником Аркадием Егуткиным, вместе ходили в бассейн. Раза три-четыре он был у нас дома. Мы у него в гостинице сидели часа четыре. Все было на прослушке, а он, не стесняясь, костерил и нашего Скочилова, и московских вождей. Нас потом до самой перестройки не выпускали за границу. Только при Горбачеве мы сумели поехать в Болгарию. Евтушенко в 73-м году говорил об Ульяновске: «Я никогда в этот проклятой город больше не приеду», – рассказала женщина Геннадию Демочкину по телефону из Иерусалима в 2016 году.

Материал подготовлен по воспоминаниям ульяновцев, собранным Геннадием Демочкиным в книге «Антология жизни» и проекте «Годы и люди».