Ульяновский фотограф Валерий Дурнов: «Фотографию ждет обезличенность»

Биография

Валерий Дурнов

Фотограф, руководитель фотоцентра «Белый формат»

12 июля во всем мире отмечают День фотографа. Корреспондент 1ul.ru пообщалась с фотографом и руководителем фотоцентра «Белый формат» Валерием Дурновым о рынке, «потребительском терроризме» и массовой культуре в фотоискусстве.

Валерию Дурнову 62 года, из них 29 лет посвятил фотографии. По образованию он – конструктор радиоаппаратуры. Фотографией увлекся еще в школе, первая камера – «Смена-8». Фотографировал, периодически забрасывал и вновь брался за камеру. В 33 года Дурнов кардинально сменил профессию.

– Радиотехнике я отдал 15 лет, вместе с институтом. Начинал с ПТУ, это был 73-й год. Я – «птушник» (смеется – прим. авт.). Мое училище было совершенно не похоже на те ПТУ, по которым мы составляем картинку. Оно было при механическом заводе, пошел туда, потому что недобрал полбалла в политех, прокололся на математике. Знал практически все, но попалась та теорема, которую не знал. Я, чтобы затуманить преподавателю мозги, рассказал все: как ее открывали, кто работал над этим, в какие годы. Он сидит, слушает и спрашивает: «Где теорема?». А я ее не знаю. В ПТУ проучился год, 3-4 года работал на мехзаводе. Когда меня пригласили из цеха пойти техником в лабораторию, то меня не отпустили. Я поступил на дневное в политех и ушел сам, где-то в 22 года. А после института работал на «Авиапроме» (сейчас «Авиастар» – прим. авт.). Есть такая служба – ЛИК (летно-испытательный комплекс – прим. авт.). Там проработал 4 года. В 89-м году я ушел из технических людей. Последнее место работы – отладка радионавигации в самолете «Руслан».

Ушел в творческую профессию, потому что, во-первых, «перетянуло», а во-вторых, работа радиотехника в авиации – это сплошная дисквалификация инженера. Обстановка экономическая стала показывать, что идет «схлопывание». Хотя мой начальник долго не мог понять, почему я ухожу: зарплаты по тем временам большие – 300 с лишним рублей. Сложно было объяснить, но нутром почувствовал, что надо уходить. С завода я пришел в управление культуры, где возглавил областной фотоклуб.

– Какой фоторынок вы застали в то время?

– Объем – маленький, людей – мало. Фотография существовала только в двух ипостасях – журналисты и фото в ателье. Фотограф не ходил на свадьбу. Заходили в ателье, делали два снимка: молодожены и со свидетелями. Количество фотографов было меньше.

– Что изменилось за эти годы?

– Фотография и потребности клиентов сильно изменились. До недавнего времени люди фотографировались так, как есть. Сейчас – у нас в стране в этом большое отличие от Запада – никто не хочет представать в том виде, в каком он есть. Он хочет казаться, а не быть. Сейчас есть «потребительский терроризм», с которым я постоянно сталкиваюсь. Еще одно старое выражение: если хочешь снять настоящий портрет женщины, на ней ничего не должно быть, даже сережек. Любое – одежда, макияж, укладка – вносит этот психологический аспект. Я всегда говорю: «Не приходите на съемку в новой одежде». Почему? Потому что она вас напрягает. Вы думаете, как в ней выглядите, идет ли и так далее. Это все написано на лбу. Кривое зеркало, в котором человек не в той среде, в которой живет, не в той одежде, которую он носит, то есть – не он. Покажите мне, кто в жизни сидит у камина или ходит в платьях со шлейфом?

– Как достигли профессионализма в фотографии?

– У меня есть определенное стремление к совершенству. По своему разумному перфекционизму, если ты переходишь в другую профессию, ты должен быть профессионалом, а не казаться. Первые года полтора-два я отрабатывал технику – инженер все-таки. Чем отличается профессионал от любителя? Повторяемостью результата. Технологические приемы и вещи он должен исполнять в совершенстве. Для проявки пленки вел журнал, где отмечал температуру, время, вид проявителя, концентрацию и в конце – результат. Когда понял, что при съемке планирую ту или иную проявку, то журнал вести перестал. У профессионала должен быть системный подход.

– Как появился фотоцентр «Белый формат»?

– В фотоклубе проработал 4 года, началась перестройка. Ушел оттуда потому, что зарплата была 120 рублей. Год работал в газете «Скифы», делал рекламные снимки. Потом – в агентстве «Апрель», тоже с рекламой. Там занялся тем, что в городе никто не делал – печатал фото для витрин. Я – единственный в городе, кто отпечатывал «метр на два», в цвете, с помощью фотоматериалов. Технологию раскрутили, я от них отошел. Сделал студию-лабораторию в Новом Городе. В центре не хотел – времена смутные, разборки с бандитами, поэтому ушел на край города. 11 лет работал там. По центру тоже поскитался. Первая студия была на Крымова, потом с год работал с Багзиным. После рядом с ним на Минаева отрыл студию – до 2010 года там сидели. С год сидел на Федерации, полгода – на Спасской. В январе 2013 года мы открылись здесь. Тут был гараж. Там – гаражные ворота, мойка машин. Сделали все по минимуму, вложились в полмиллиона – неплохо для центра города. Без учета оборудования – его я собирал довольно долго.

– Почему сейчас стало много коммерческих фотографов?

– Фотография – самый доступный вид творчества, не требует постоянных расходных материалов, умений в руках, но это миф. Иллюзий-то много, и молодежь пытается сказать, что не будет изучать законы композиции, потому что «так я буду как все». Но результат приводит к обратному. Эти ребята снимают как все те, кто не изучал композицию, рисунок и так далее. Абсолютно одинаково – фотографии не отличишь.

Съемка упростилась психологически. Сейчас эта область медиа во власти дилетантов. Профессионалов крайне мало, и то – они за рубежом. У них есть школы, существующие давно, целые учебные заведения. Они преподают живопись, рисунок, дизайн, фотографию, цветоведение, колористику. Учатся там по 4-5 лет. Фотографы обязательно проходят пленочную фотографию, потому что это дает понятие об экспозиции, цвете и других составляющих. Каждый семестр студент делает индивидуальную выставку – пока он учится, их проходит около 7-8. В УлГУ на факультете дизайна это есть, но в ущербных размерах. Как может существовать факультет дизайна, если он называется по-советски – кафедра художественного проектирования? Позвали на одну выставку, посмотреть работы студентов по графике. Зашел и вышел, смотреть не стал. Графика-то хорошая, а вот оформление – нет.

– Вы сами проводите обучающие курсы. Многие после обучения уходят в коммерцию или большинство учатся для себя? Следите ли вы за дальнейшей работой учеников?

– Особо я не отслеживаю, но город у нас небольшой – все на виду. Большая часть моих учеников учится для себя. Приходят люди уже в возрасте, имеющие профессию и положение, не связанные с фотографией. Например, один из наших любителей – компьютерный специалист в Центробанке, начальник какого-то отдела.

– Сейчас фотоаппараты доступны каждому, на каждом смартфоне – камера. Не вымрет ли в будущем понятие «фотограф» как профессия?

– Останутся фанатики. В финансовом плане фотографию ждет достаточно большой крах. Сейчас содержать студию сложнее – объемы за 5 лет упали раз в 5-6. Никогда не рассчитывалось иметь золотые горы, но около 200 тысяч рублей давало в месяц, сейчас – упало до 50-60. Мы печатали целые выставки, были бюджетные организации – им обрезали финансирование. Сейчас раз в год, с небольшим объемом – «Фрегат Паллада». Все, больше никаких бюджетных заказов. Раньше заказывали книги, постеры, сейчас – крайне редко. Люди стали меньше печатать фото – виртуальность берет свое. А еще стало меньше денег.

– Откроете интерьерную студию, с каминами и прочей атрибутикой, исходя из запросов клиентов?

– Я уже называл термин – «потребительский терроризм». Еще один – «массовая культура», которая общего с культурой не имеет ничего. На поводу идти не стоит. Уровень массовой культуры сползает вниз, его надо подтягивать. У нас же этого не делают.

– Но на этом же можно заработать больше денег, люди пойдут фотографироваться. Нужно Вам это?

– По большому счету, нет. Эти вещи делаются по-другому. Если ты хочешь на фотографии зарабатывать деньги, то нужна нормальная структура. В нашем городе этой структуры нет. Одно время работал с министерством образования. На этом пике была возможность создать структуру из бригады фотографов, ретушеров, мастерской по изготовлению фотокниг и так далее. Мне отдавали все школы города. Если бы я был бизнесменом, то я бы это сделал. Но тогда я не занимался бы фотографией, а был организатором.