Мама Кати Федяевой, получившей дозу формалина вместо физраствора: «Они знали, что промыли ей организм ядом»

То, что произошло 15 марта в стенах больницы, шокировало всю страну. По предварительным данным, один из медработников после операции по ошибке вместо физраствора ввел 28-летней Екатерине Федяевой формалин. Корреспондент Первого ульяновского портала поговорил с мамой девушки – Галиной Станиславовной. Она рассказала о дочери и о том, что происходило с ней в эти дни в наших больницах.

Катя выросла в обычной ульяновской семье, ходила в 107-й детский сад, после с серебряной медалью окончила 51-ю школу.

–Училась она очень хорошо. Получила серебряную медаль – только из-за того, что ей в последней четверти по биологии поставили 4, кроме этой четверок не было. Она так из-за этого расстроилась, плакала. Она очень ответственная девочка, чтобы не выучить уроки – никогда такого не было. Когда она училась в школе, не просто сидела дома, она с девочками ходила с 8 класса в танцевальный кружок, параллельно поучаствовала в мюзикле «Аэлита». Поступила в политех. В 2014 году Катя вышла замуж за Игоря, с которым была знакома с 18 лет, – вспоминает мама Галина Станиславовна.

Катя всегда стремилась прийти людям на помощь, говорит родительница. В 18 лет девушка стала донором со своей редкой 2 отрицательной группой крови. До получения звания «Почетный донор РФ» Екатерине осталось два раза сдать кровь.

Екатерина поступила в Центральную медсанчасть имени Егорова 13 марта на плановую операцию. Два дня она ждала хирургического вмешательства – было много экстренных пациентов, которым срочно требовалась помощь. 15 марта в 9.50 Екатерина позвонила маме и сказала, что ее вызывают на операцию.

–После операции я сидела на кушетке у 12-й палаты, со мной рядом сидела женщина. Она говорит – вот, врачи вышли, и заведующая Родионова, значит, все хорошо. Минут через 15 из операционной  вывезли и Катю. Мы сидели с ее мужем, ее всю трясло, когда ее с каталки переложили на кровать, у нее ноги ходили в разные стороны, были судороги, у нее руки трясли, губы, все тело… Игорь держал ее за руки, за лицо, а я за ноги и говорила ей: «Катенька, у тебя ноги холодные». Я и носки ей надела, сняла халат, женщина дала теплые вещи, мы ее укрыли, и ее «колбасило» так, что я не знаю даже, как это описать. Ни врачи, никто не подошел, ничего не сказал, хотя знали, что человек после наркоза, операции, – рассказывает со слезами на глазах про тот страшный день Галина Станиславовна.

Катя начала приходить в себя и просить пить, открыла глаза, стала потихоньку успокаиваться. Пить после наркоза нельзя, мама мочила ей губы влажной салфеткой.

– Она начала жаловаться, что у нее желудок сильно болит. Я побежала к дежурному врачу, она не пришла, не посмотрела, не взглянула, ничего не предприняла, – с болью в голосе продолжает мама Кати. – После пришла медсестра, сделала ей укол анальгина. Целый день врачи к нам не подходили, она хотела в туалет, ее тошнило, я не знала, что это формалин. Они-то знали уже, что промыли ей организм ядом, но ничего не предпринимали... Сейчас я уже понимаю, что со временем ее формалин просто изнутри разъедал. Люди, которые делали операцию, знали, что влили что-то не то, должны были принять экстренные меры, но ничего не сделали…

После традиционного обеденного сна всем пациентам, которых в палате было восемь, стали мерить температуру. Катин градусник показал 37,3, ее продолжало тошнить, мучили боли в желудке.

– Ей сделали два укола анальгина и один – кеторола, врачи вообще не приходили, хотя я их просила, умоляла. В итоге в палате врачи появились только около 6 вечера, пришла заведующая Родионова и дежурный врач. Я попросила их сделать что-нибудь с желудком дочери, а дежурный врач нам принесла пакетик «Смекты». Разве формалин надо выводить из организма «Смектой» и уколами анальгина?.. Давление стало 70 на 40, после этого ей поставили глюкозу, объяснив, что она сутки не ела, ей надо «прокапаться». Я уже восьмой день не ем сейчас, а ей за один день понадобилась глюкоза, – рассказывает Галина Станиславовна.

Дальше, по словам мама Екатерины, дочка стала затихать, успокоилась, судороги прошли.

– Она стала спокойней, может, от уколов, она глаза закрывает – и все. Я ее спрашиваю: «Ты спать будешь?», она даже не говорит, головой чуть кивнула. Мне врачи говорят – идите домой, супчик куриный приготовьте, сварите кисель и утром возвращайтесь. Я им говорю – помогите ей, пожалуйста, она у меня единственная… Я думаю, что они просто ждали, чтобы я ушла… Чтобы все замять. Сами знаете, кого, как и чем обрабатывают… И ничего потом никому не докажешь, – рассказывает мама Кати.

На следующей день в 6.50 Галина Станиславовна вместе с мужем дочери пришла в больницу, однако Катю в палате они не обнаружили.

– Спрашиваю: «Где Катя? Когда и куда ее увезли?». Мне говорят, что ее увезли глубокой ночью в реанимацию. Получается, что после операции человек жил 14 часов с этим формалином, и они ничего не делали. Дежурный врач мне сказал – ждите заведующую. Я сидела, плакала, ко мне никто не подошел, не объяснил, что происходит. Пришла Родионова, сказала:«Я сейчас подойду» и все. Я до 11.30 сидела у ординаторской, и к нам никто не подходил. Около 12.00 муж Кати спустился вниз, а там сидят человек 12 и решают вопрос, как нам сказать, что сделать и как быть. Мне в итоге Родионова сказала: «У нас произошла врачебная ошибка. Она сейчас в коме, у нее отказало сердце, легкие, печень. Она подключена к аппарату искусственного дыхания, министр в курсе», – вспоминает те страшные минуты Галина Станиславовна.

Около часа дня 16 марта, по прошествии более суток после операции, девушку на реанимобиле перевезли в ульяновскую областную клиническую больницу.

– К нам вышел врач, я спросила – как это физраствор мог такое натворить? Он мне: «Какой физраствор? В нее ввели формалин». И только тут я узнала… Люди в областной больнице сделали многое, чтобы нам помочь. Заведующий Стародубов нам все доступно объяснил. Они разговаривали со специалистами из Москвы, Самары, консультировались. Здесь в нее ввели 52 медикамента, а в медсанчасти сделали 3 укола обезболивающего и дали «Смекты». Я не хочу никого судить, пусть этим органы займутся. Только в медсанчасти написали в документах, что у нее было давление 85, а не 40 на 70, как на самом деле, – продолжает собеседница.

Проведя 3 дня в реанимации областной больницы, вечером 19 марта спецбортом Екатерину доставили в клинику в Москву.

– Честно, я не знаю, как ее перевели в Москву – на фоне этой шумихи или крика души, и эта ситуация встала на контроле у того, того и того. Вот когда ее отвезли этим спецрейсом, она первый раз летела, она всегда до этого на поезде ездила. Я никогда не хотела, чтобы она именно так летела на самолете, я хотела, чтобы она в Турцию летела, но никак не спецрейсом. Состояние, конечно, тяжелое, если все заключения врачей читать... то лучше не надо. Мы ее очень любим, все будет хорошо, – рассказывает со слезами Галина Станиславовна.

Поняв сложность и резонанс ситуации, представители медсанчасти вышли на связь с семьей Кати.

– На связь со мной выходила заведующая медсанчасти, они хотели приехать, но мне с ними встречаться уже не хочется. По телефону они мне предложили помощь и спросили, что нужно. Я просила единственное – поскольку Катя в Москве, я нахожусь в неведении, мне нужно знать, что там и как. «Да, да, хорошо», – и все, – рассказывает собеседница.

Маме Екатерины меньше всего хочется разбираться в ситуации, кого-то наказывать. Сейчас для нее главной целью и смыслом жизни является здоровье любимой, единственной дочери.

–Я хочу, чтобы она жила. Я не хочу, чтобы вы написали чего-то плохого или позитивного, я хочу, чтобы она поправилась. У нее сейчас состояние стабильно тяжелое… Здесь, в Ульяновске, я могла что-то у медсестры узнать, а тут только одна фраза из Москвы – и все. Если развивать это дальше, прочитать в интернете, что такое формалин, когда он попадает в организм, я даже говорить об этом не хочу... Это такое преступление, совершенное группой лиц во главе с этой Родионовой, это вопиющий фактор, сейчас ведется следствие. Я разговаривала со следователем, мне говорят, что это халатность. Но это же убийство! Это мои догадки, я не знаю, хотят они это скрыть или нет, доведут до конца или нет. Когда у нее было низкое давление, они просто ждали, что у нее остановится сердце, но она у меня всегда была здоровой и сильной! Она была в операционной, потом ее скинули в общую палату, где находилось 8 человек, я следствию говорю – опросите их, что там было, как было! Но я не знаю, они сделают это или нет... Это не моя компетенция, – продолжает Галина Станиславовна.

Пока же все родные и близкие Екатерины просят помощи у Бога и надеются на московских врачей, которые продолжают бороться за жизнь дочери и жены.

– Материнская моя любовь тоже поможет. Вы вообще не представляете, как я ее люблю. Бабушка, которой за 80 лет, вообще в шоке… Это крик души! Везде пишут – «халатность», «дисциплинарное взыскание», «выговор». Пусть органы наведут там порядок, для меня самое главное, чтобы моя дочь выкарабкалась, ведь это мое все, я знаю, что у нее все будет хорошо. Ей очень многие люди помогают молитвами, молятся в дороге, дома, в церкви, на работе, просто просят. Я просто знаю, что все будет хорошо. Катя поправится, она очень светлый человек. Когда она получила свою первую зарплату, она потратила ее не на себя, не на шмотки, а на стиральную машину бабушке. Она нас всех очень любит, всегда двигала к жизни – «Мам, давай ремонт сделаем», «Мам, давай вот это сделаем, туда, сюда поедем», – рассказывает про свою дочь убитая горем женщина.

Сейчас Катя находится в Федеральном медицинском биофизическом центре имени А.И. Бурназяна. По словам врачей, ее состояние оценивается как тяжелое. Без изменений.

–Я хочу, чтобы моя девочка выздоровела побыстрей… Когда эти люди знали, что происходит, о чем они думали. Неужели у них нет детей, мам, бабушек… Это насколько надо быть черствыми, стальными! Мама там плачет, муж плачет, а им – «Посидите, подождите»… Я пока никуда не буду обращаться. Я пока живу надеждой. Да, будет дело, будет адвокат. Но у меня нет сейчас желания кого-то наказать, главное, чтобы она сейчас поправилась. Пусть живет, пусть выкарабкивается, пусть все яды из нее выходят. Пока прошло 3 дня после госпитализации в Москву, что они за это время успели сделать... Считай, больше суток ее держали в медсанчасти и ничего не делали. Только когда доставили в областную, там оказали помощь, там люди – чудо. Они действительно боролись за жизнь, помогали. Я надеюсь, я очень хочу справедливости… Там уже есть другие люди, которые взяли на контроль, но в душе-то у них все равно все связано, боюсь, что все будут друг друга покрывать, – закончила наше общение Галина Станиславовна.

Редакция Первого ульяновского портала желает Кате выздоровления, а родным и близким – сил и терпения. Надеемся, что виновные понесут наказание, и такие страшные ошибки в наших больницах больше не повторятся. 1ul.ru будет следить за развитием событий.

Фотографии предоставлены семьей Екатерины Федяевой